ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Последние дни земной жизни
Господа Иисуса Христа
1. ВХОД ГОСПОДЕНЬ ВО ИЕРУСАЛИМ
(Матф. 21:1-11; Мрк. 11:1-11; Лк. 19:29-44; Иоан.
12:12-19)
Об этом великом событии, которое служит как бы преддверием
страданий Христовых, понесенных нас ради человек и нашего ради спасения,
рассказывают весьма обстоятельно все четыре Евангелиста, св. Иоанн короче первых
трех.
Господь Иисус Христос шел теперь в Иерусалим для того, чтобы
исполнилось все написанное о Нем, как о Мессии, пророками: Он шел для того,
чтобы испить чашу искупительных страданий, дать душу Свою в избавление за многих
и потом войти в славу Свою. Поэтому в полную противоположность тому, как держал
Себя Господь прежде, Ему благоугодно было этот Свой последний вход в Иерусалим
обставить особой торжественностью. Первые три Евангелиста передают нам
подробности, которыми сопровождалась подготовка этого торжественного входа.
Когда Господь с учениками, окруженный множеством народа, сопровождавшего Его от
Вифании и встречавшегося по пути, приблизился к горе Елеонской, Он послал двух
учеников в селение, находившееся перед ними с поручением привести ослицу и
молодого осла. Гора Елеонская, или Масличная, называлась так по множеству росших
на ней масличных деревьев (“елеа” — маслина). Она находится к востоку от
Иерусалима и отделяется от него ручьем или потоком Кедроном, который почти
совершенно высыхал летом. На западном склоне горы, обращенном к Иерусалиму,
находился сад, называвшийся Гефсиманией. На восточном же склоне горы лежали два
селения, упоминаемые у свв. Марка и Луки Вифсфагия и Вифания (св. Матфей говорит
только о первой). С горы Елеонской был прекрасный вид на все части Иерусалима.
Из Вифании в Иерусалим было два пути: один огибал гору Елеонскую с юга, другой
шел через самый верх горы: последний был короче, но труднее и утомительнее. В
Палестине было мало коней, и они употреблялись почти исключительно для войны.
Для домашнего обихода и путешествий употреблялись ослы, мулы и верблюды. Сесть
на коня было тогда эмблемой войны, сесть на мула или на осла — эмблемой мира. В
мирное время и цари и вожди народные ездили на этих животных. Таким образом,
вход Господа Иисуса Христа в Иерусалим на осле был символом мира: Царь мира едет
в свою столицу на осле — эмблеме мира. Замечательно, что хозяева осла и ослицы,
по слову Господа, сразу же отдали своих животных, когда Апостолы сказали, для
Кого они их берут. Отмечая удивительность этого обстоятельства, св. Златоуст
говорит, что Господь хотел этим дать понять, что “Он мог воспрепятствовать
жестоковыйным иудеям, когда они пришли схватить Его, и сделать их безгласными,
но только не захотел сего”. Евангелисты Матфей и Иоанн указывают, что это было
исполнением пророчества Захарии, которое они и приводят, но в сокращенном виде,
и которое полностью читается так: “Радуйся зело, дщи Сионя, проповедуй, дщи Иерусалимля:
се Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, Той кроток, и всед на подъяремника
(осла, который обыкновенно ходит под ярмом) и жребца юна” (Зах. 9:9). Это
пророчество близко пророчеству Исайи, из которого св. Матфей заимствует первые
слова: “Рцыте
дщери Сионове: се Спаситель твой грядет, имеяй с собою мзду и дело свое пред
лицем Своим” (Исайи 62:11). Разумея величие этих минут, Апостолы сами стараются
украсить это шествие торжественностью: они покрывают ослицу и молодого осла
своими одеждами, которые как бы должны были заменить собой златотканные ткани,
коими украшались царские кони. “И вседе верху их”, т.е. поверх одежд. Ехал Господь,
как ясно видно из повествования св. Марка, Луки и Иоанна, на осленке, а ослица,
по-видимому, шла рядом. “Множайшии же народи постилаху ризы своя по пути”,
следуя примеру учеников, “друзии же”, не имея верхних одежд, по бедности,
“резаху ветви
от древ и постилаху по пути”, чтобы сделать путь мягким и удобным для осленка и
таким образом послужить и воздать честь Сидящему на нем.
Далее из совмещения повествований всех Евангелистов можно
составить себе следующую общую картину: “Приближающужеся Ему уже к нисхождению горе Елеонстей”
(Лук. 19:37), т.е., когда они приблизились к перевалу, откуда начинался спуск и
открылся дивный вид на Иерусалим, “начаша все множество ученик, радую-щеся хвалити Бога
гласом велиим” за спасение мира, уготованное во Христе, и в частности за все
чудеса — “о
всех силех, яже видеша”. К этому добавляет св. Иоанн: “Народ мног, пришедый в
праздник, слышавше, яко Иисус грядет во Иерусалим, прияша ваия от финик и
изыдоша в сретение Ему” (Иоан. 12:12-13). Так соединилось два множества народа:
одно шло от Вифании со Христом, другое от Иерусалима, навстречу Ему. Вид
Иерусалима представшего с горы во всей своей красе, вызвал восторг всей этой
народной массы, который вылился в радостных и громогласных кликах: “Осанна Сыну Давидову,
благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних!” “Осанна” в буквальном
переводе с древне-еврейского языка значит: “Спаси же”, “даруй спасение”. Это
восклицание употреблялось, как выражение радости и благословения на подобие
нынешнего: “Да здравствует”. “Осанна в вышних” — пожелание чтобы и на небе было
принесено в дар Царю Израилеву, Сыну Давидову, то же радостное восклицание
“Осанна”.
“Благословен
грядый во имя Господне” — значит: “достоин благословения или прославления Тот, Кто
приходит от Иеговы с Его повелениями, с Его властью, как приходят от земного
царя посланники и правители с полномочием заменять его (сравни Иоан. 5:43).
Еванг. Марк присоединяет к этому еще восклицание: “Благословенно грядущее
царство во имя Господа, отца нашего Давида”. Царство Давида должен был
восстановить Мессия, Которого престол должен был пребывать вечно и власть должна
была распространиться на все народы. В этих словах сыны Израилевы и прославляют
Христа, грядущего восстановить это царство Давидово. Св. Лука передает еще одно
восклицание: “Мир на небеси”, в смысле: “снисходят с небес все истинные духовные блага и
вечное спасение”. Св. Иоанн объясняет, как причину этой радости встречи Господа,
великое чудо воскрешения Лазаря, только что Им совершенное, а св. Лука — все
вообще чудеса Его. В этом событии Церковь наша усматривает особое устроение
Божие и внушение Духа Святаго, как говорит об этом Синаксарь на Неделю Ваий:
“Сие же бысть
языки подвигшу, Всесвятому Духу”. С этой точки зрения понятен ответ Господа,
данный Им на лукавый и злобный совет фарисеев: “Учителю, запрети учеником
Твоим” (ибо Ты, как и мы, понимаешь, насколько все это неприлично и опасно для
Тебя) — “Аще
сии умолчат, камение возопиет” (Луки 19: 39-40). Это славословие Христу Мессии
устрояется в сердцах и устах народа Самим Богом, и если бы люди воспротивились
этому определению Божию, тогда бездушные камни заменили бы людей в прославлении
Господа. В этих словах Церковь видит также иносказательное указание на
язычников, бывших сначала как бы каменносердечными, но потом заменивших собою
Израиля, отвергшего Христа. Тот же смысл имеет и приводимый св. Матфеем ответ
Господа фарисеям, негодовавшим, по злобе и зависти на то, что еврейские дети в
храме восклицали: “Осанна Сыну Давидову”, — “Несте ли чли николиже, яко
из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу”: т.е. Бог Сам устрояет Себе хвалу в
устах младенцев и грудных детей. (Из Пс. 8: 3 — Матф. 21:15-16). “Видев град”, как
повествует св. Лука (19: 41-44), Господь “плакася о нем”, т.е. о
скорой его погибели. Замечательно, что в 70 году Римляне, начиная осаду
Иерусалима, устроили свой лагерь как раз на том самом месте на горе Елеонской,
где находился в это время Христос Спаситель, и самая осада началась тоже
незадолго до Пасхи. “Аще бы”, т.е.: “О если бы” “разумел и ты” (как разумею
Я) “в день
сей твой” (или в день посещения твоего, как сказано ниже), “еже к миру твоему”, т.е.
“что служит
ко спасению твоему”. “Ныне же сокрыся от очию твоею”, ты упорно закрываешь
глаза, чтобы не видеть, что, отвергая Меня, ты устрояешь свою погибель.
“Не разумел
еси времени посещения твоего”, т.е.: того времени, когда милостив был к тебе Бог
и призывал тебя ко спасению через посланного к тебе Мессию, которого ты отверг,
вместо того, чтобы послушать Его.
Св. Матфей свидетельствует, что “когда вошел Он в
Иерусалим, весь город пришел в движение” — столь велико было впечатление от этой
торжественной встречи.
2. ИЗГНАНИЕ ТОРГУЮЩИХ ИЗ ХРАМА
(Матф. 21:12-17; Марк. 11:15-19; Лк. 19:45-48)
Войдя в Иерусалим, Господь направился прямо в храм и совершил
изгнание торгующих из храма. Об этом повествуют только три первых Евангелиста,
причем повествование св. Марка отличается от повествования св. Матфея и Луки
тем, что по св. Марку, Господь, войдя в храм, “и осмотрев все, как время
уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью” и только на другой день, после
проклятия смоковницы, снова, войдя в храм, совершил изгнание торгующих. Тут
нельзя видеть серьезного противоречия: Апостолы в изложении событий не всегда
придерживались точного хронологического порядка; для них часто важнее
представлялась связь событий логическая. Некоторые же допускают, что было
двойное очищение храма от торгующих: в самый день входа Господня во Иерусалим и
вторично — на другой день. Три года тому назад, когда Господь пришел в Иерусалим
на первую, после Своего крещения Пасху, Он застал дворы и притворы храма
обращенными в торговую площадь, и изгнал всех торгующих. В следующем году
Господь опять пришел в Иерусалим на Пасху, но торговли в храме, по-видимому, не
застал. На третью Пасху Своего служения Господь совсем не был в Иерусалиме.
Когда же приближалась четвертая Пасха, то Иудеи были озабочены, придет ли Иисус
на праздник. Зная, что начальство уже вынесло Ему смертный приговор, и думая,
что Он не решится идти в Иерусалим на явную смерть, торговцы, с разрешения
первосвященников, нагнали опять в притворы и во двор храма стада животных,
расставили палатки с разными товарами, поставили столы с разменными кассами,
скамьи с голубями, которых разводили для продажи сами первосвященники, — и
начали торговать. Приход Господа в храм явился для них неожиданностью. После
того, как народ торжественно приветствовал Его криками “осанна”, никто не решился
противодействовать Ему, когда Он, как и в первый год Своего служения, начал
“изгонити
продающыя и купующыя в Церкви, и трапезы торжником и седалища продающих голуби
испроверже”. Св. Марк к этому добавляет еще, что Господь “не позволял, чтобы кто
пронес через храм какую-либо вещь”, т.е. посторонние вещи, не имеющие отношения
к совершаемому в храме богослужению. Очевидно, величие и могущество Божества
просияли в этот момент на лице Господа, так что никто не смел оказать Ему
противодействия, и все невольно повиновались Ему. Первосвященники очевидно тоже
не смели ничего предпринять против Господа, видя, как народ “неотступно слушает Его,
удивляясь учению Его” (Марк. 11:18 и Луки 19:47-48).
ВЕЛИКИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК
3. ПРОКЛЯТИЕ БЕСПЛОДНОЙ СМОКОВНИЦЫ
(Матфея 21:18-19; Марка 11:12-14)
Два Евангелиста свв. Матфей и Марк рассказывают, что после
торжественного входа в Иерусалим, Господь провел со своими учениками ночь в
Вифании, а утром на другой день, идя опять в Иерусалим, по дороге увидев
смоковницу, пожелал вкусить от нее плодов, но ничего не нашел на ней, хотя она и
одета была листьями, и сказал: “Да не будет же впредь от тебя плода во век”.
“И абие изсше
смоковница”, чему чрезвычайно поразились ученики. Евангелисты говорят, что
Господь “взалкал” и потому искал плодов. Это не должно удивлять, ибо Господь Иисус
Христос, по Своей человеческой природе, был подвержен всем немощам человеческого
естества, и во всем был подобен нам, кроме греха. Ведь Он был не только Бог, но
БОГОЧЕЛОВЕК. Характерно, что для удовлетворения Своих человеческих потребностей
Он никогда не пользовался Своим Божественным всемогуществом и силою, а прибегал
в таких случаях к обычным человеческим средствам, отвергнув раз навсегда первое
диавольское искушение о претворении камней в хлебы. Св. Марк замечает при этом,
что на смоковнице не было плодов, потому что еще было не время. За что же тогда
смоковница подверглась проклятию? За то, что она видом своим обманывала, вводила
в заблуждение. На смоковнице листья являются обычно после плодов, а эта
смоковница своим зеленеющим видом обещала плоды проходящим по дороге путникам, в
то время как в действительности на ней ничего, кроме одних листьев, не было. По
учению Церкви смоковница эта была символом представителей и руководителей
иудейской ветхозаветной церкви — первосвященников, книжников и фарисеев, которые
имели только внешний вид исполнителей Закона Божия, а действительных плодов веры
не приносили. Господь обрек их на иссушение в наказание за их лицемерие, и
предрек, как мы увидим дальше, что “отъимется от них Царствие Божие и дастся языку
творящему плоды его” (Матф. 21:43).
4. ЖЕЛАНИЕ ЭЛЛИНОВ ВИДЕТЬ ИИСУСА ХРИСТА И БЕСЕДА ГОСПОДА
ПО ЭТОМУ ПОВОДУ
(Иоанна 12:20-50)
После торжественного входа Господа в Иерусалим, вероятно, на
другой же день, к апостолу Филиппу подошли эллины и просили его, говоря:
“Господин,
нам хочется видеть Иисуса”. Эллины — значит собственно греки, но так называли в
Иудее всех вообще язычников. По-видимому, это были так наз. “прозелиты”, т.е.
обращенные в иудейскую веру язычники. Филипп передал эту просьбу Андрею.
Характерно, что Филипп и Андрей были единственные ученики Господа, которые
носили греческие имена. В Десятиградии жило немало греков, а так как Филипп был
родом из Вифсаиды Галилейской, то возможно, что к нему обратились именно греки,
которые знали его. Обращение “господин” показывает, что эти эллины с особым
почтением отнеслись к ученику столь знаменитого Учителя. Слова: “Нам хочется видеть Иисуса”
указывают не на простое любопытство, ибо видеть Его мог каждый, когда Он ходил
по двору храма и учил. Очевидно, эти эллины искали большей близости к Господу,
хотели говорить с Ним. Еп. Михаил высказывает предположение, что они хотели
предложить Ему идти с проповедью в их страну, зная о злобе к Нему книжников и
фарисеев, как это сделал, по преданию, эдесский царь Авгарь. Во всяком случае в
этом выразилось стремление язычников приобщиться к открывающемуся Царству
Христову — это было первым предвестником обращения ко Христу всего языческого
мира, как результат Его крестных страданий — искупительной жертвы за грехи всего
человечества. Вот почему это обращение эллинов заставило Господа погрузиться
мыслью в предстоящие Ему страдания и глубокую идею креста Своего. Этим и
объясняется то, что из уст Его излилась вдохновенная речь, которую приводит нам
только один Евангелист Иоанн.
“Приде час, да прославится Сын Человеческий”. Какой
это час? По отношению к Самому Христу это — час Его крестных страданий, смерти и
воскресения, по отношению к князю мира сего диаволу, как час его изгнания, по
отношению к людям, как час их привлечения ко Христу, вознесенному на крест.
Господь называет себя здесь “Сыном Человеческим”, указывая тем, что Ему придется
понести страдания и смерть, как человеку для того, чтобы войти в славу Свою, как
Богочеловеку и через это привлечь к Себе все человечество. Как в видимой
природе, смерть не всегда причина уничтожения, а бывает наоборот началом новой
жизни, подобно пшеничному зерну, которое должно как бы умереть в земле, чтобы
умножиться, так и Его смерть явится началом новой жизни, умножения
последователей Царства Его на земле. Так и последователи Господа не должны
бояться смерти (“любить свою душу”), но наоборот должны для
приобретения жизни вечной жертвовать своей земной жизнью. Человеческая природа
Господа, однако, возмущается мыслью о предстоящих ей страшных страданиях:
“Ныне душа
моя возмутися”. Это начало той борьбы между человеческой и Божественной природой
Христа, которая потом достигла своего наивысшего напряжения в Гефсиманском саду.
Человеческая природа побуждает молиться: “Отче, спаси мя от часа
сего”, но Божественная природа сейчас же побеждает это смущение, побуждая
молиться: “Отче, прослави Имя Твое”, т.е.: “Да совершится то, ради чего я пришел на землю”. В
ответ Сам Отец Небесный подкрепил Своего Возлюбленного Сына на предстоящий Ему
подвиг, возгремев с неба: “И прославих, и паки прославлю”, т.е.: “прославив уже
многочисленными делами, знамениями и чудесами, и вновь прославлю через
предстоящия скоро крестные страдания, смерть и воскресение”. Впечатление этого
небесного голоса было неодинаково для слышавших, что объясняется неодинаковым
духовным состоянием слышавших. Люди, неверовавшие во Христа, говорили, что это
простой гром, другие, что это Ангел говорил Ему. Господь, отвечая на эти ложные
толки, поясняет, что этот голос был “народа ради”, т.е., чтобы все уверовали в Него,
вразумились бы хотя бы в эти последние часы Его пребывания на земле, ибо
наступает час суда над “Князем мира сего” диаволом и изгнания его из душ
человеческих. “Князем мира сего” диавол называется во многих местах Слова Божия, как
обладающий всем неверующим и враждебным Христу человечеством. “И аще Аз вознесен буду от
земли, вся привлеку к Себе” — т.е. распятие Господа, а затем и последующее
вознесение Его на небо повлечет за собой обращение к Господу всего человечества.
Народ понял, что под “вознесением от земли” Господь разумеет Свою кончину,
а потому выражает недоумение, кто же будет тогда царствовать на земле, ибо о
Мессии было представление, как о земном царе, который будет царствовать на земле
вечно. На это Господь увещевает их, чтобы они пользовались временем, пока Он —
“Свет миру” —
находится еще с ними и уверовали бы в Него, и отошел от них, вероятно, на гору
Елеонскую или в Вифанию, где Он проводил ночи, уча днем во храме. Далее
Евангелист со скорбию размышляет о причинах неверия Иудеев в Господа, указывая
на то, что об этом неверии предсказывал еще пророк Исайя (53:1 и 6:9-10), как об
окаменении сердец избранного народа. Причина враждебности к Господу — также
предпочтение славы человеческой славе Божией. В заключение св. Иоанн приводит
последние увещательные слова. Господа, сказанные иудеям в храме, о том, что Он
пришел спасти мир, и Слово Его будет судить людей в последний день, ибо это
слово есть ничто иное, как заповедь людям Самого Небесного Отца.
ВЕЛИКИЙ ВТОРНИК
5. ЗАСОХШАЯ СМОКОВНИЦА И ПОУЧЕНИЕ О СИЛЕ
ВЕРЫ
(Матф. 21:20-22; Мрк. 11:20-24)
Св. Марк подробнее и раздельнее, чем св. Матфей, описывает
обстоятельства проклятия Господом бесплодной смоковницы. Он и говорит, что
только на другой день, очевидно, когда Господь вновь шел с учениками из Вифании
в Иерусалим тою же дорогою, что и накануне, ученики обратили внимание на то, что
смоковница засохла. В ответ на выраженное учениками по этому поводу удивление,
Господь поучает их о силе веры, говоря, что, если они будут иметь веру Божию,
преодолевая все сомнения, то смогут творить еще большие чудеса: “Аще и горе сей речете:
двигайся и верзися в море, будет”. В примере горы, конечно, только
представляется, что для веры, свободной от сомнения, нет ничего невозможного.
Поэтому и в молитве надо обо всем просить с верою, чтобы получить. Св. Марк
добавляет к этому в 25-26 стихах, что условием действенности молитвы является
прощение ближним. Непрощение ближним есть оскорбление любви Божией, а потому при
непрощении не может быть ни истинной твердой веры, ни действенной поэтому
молитвы.
6. БЕСЕДА В ХРАМЕ: ОТВЕТ ГОСПОДА СТАРЕЙШИНАМ, КТО ДАЛ
ЕМУ ТАКУЮ ВЛАСТЬ
(Матфея 21:23-27; Марка 11:27-33 и Луки 20:1-8)
Когда Господь вновь пришел в храм и начал, по обычаю, учить, приступили к
Нему первосвященники и старейшины с лукавым вопросом: “Коею властью сия твориши,
и кто Ти даде власть сию?” — т.е. какое право имеет Он распоряжаться в храме —
изгонять торжников и учить. Ясно, что это не вопрос людей, желающих знать
истину, а лукавое совопросничество. Как и всегда злобные враги Господа хотели
уловить Его в слове. Но Господь, не отвечая прямо на их коварный вопрос, Сам
уловляет их в слове. Он спрашивает их: “Крещение Иоанново откуду бе, с небесе ли, или от
человек?” Вопрос о крещении Иоаннове был в то время вопросом об его пророческом
достоинстве и о Божественном его посланничестве. Иоанн свидетельствовал об
Иисусе, как о Мессии, Сыне Божием, вземлющем грехи мира. Признать его
посланником Божиим это значило признать Иисуса Мессиею, и тогда сам собою
разрешался вопрос, какою властью Иисус творит то, что раздражало Иудеев.
Совопросники поставлены были в очевидное затруднение, зная, что народ чтил св.
Иоанна, как пророка, и боясь, что народ побьет их камнями, если они решатся
сказать, что Иоанн не пророк. Признать же открыто Иоанна пророком, это значило
признать и его свидетельство об Иисусе, как о Сыне Божием. И они не решились
дать определенного ответа, сказав: “Не вемы”. Такой синедрион, который не мог вынести
определенного решения на столь важный вопрос, подлежавший именно его ведению,
показал себя несостоятельным и не заслуживал ответа Господа. Поэтому и Господь
отвечал: “И Я
вам не скажу, какою властью сия творю”. На это лишнее было и отвечать, ибо они,
конечно, прекрасно знали, какой властью Господь действует, но сознательно
противились этой власти. Все три синоптика повествуют об этом разговоре
совершенно согласно между собой.
