32. ПОГРЕБЕНИЕ ГОСПОДА ИИСУСА ХРИСТА
(Мф. 27:57-66; Марк. 15:42-47; Лук. 23:50-56; Иоан.
19:38-42)
О погребении Господа повествуют совершенно согласно все четыре
Евангелиста, причем некоторые сообщают каждый свои подробности. Погребение
состоялось при наступлении вечера, но суббота еще не наступила, Хотя и
приближалась, т.е., надо полагать, это было за час или за два до захода солнца,
с которого уже начиналась суббота. Это ясно указывают все четыре Евангелиста:
Матф. 27:57, Марк. 15:42, Лук. 23:54 и Иоан. 19:42, а особенно подчеркивают св.
Марк и Лука. Пришел Иосиф из Аримафеи, иудейского города вблизи Иерусалима, член
синедриона, как свидетельствует св. Марк, человек благочестивый, потаенный
ученик Христов, по свидетельству св. Иоанна, который не участвовал в осуждении
Господа (Лук. 23:51). Пришедши к Пилату, он испросил у него тело Иисусово для
погребения. По обычаю римлян, тела распятых оставались на крестах и делались
добычей птиц, но можно было, испросив разрешения начальства, предавать их
погребению. Пилат выразил удивление тому, что Иисус уже умер, так как распятые
висели иногда по несколько дней, но, проверив через сотника, который удостоверил
ему смерть Иисуса, повелел выдать тело Иосифу. По повествованию св. Иоанна,
пришел и Никодим, приходивший прежде ко Иисусу ночью (см. Иоан. 3 гл.), который
принес состав из смирны и алоя около 100 фунтов. Иосиф купил плащаницу - длинное
и ценное полотно. Они сняли Тело, умастили его, по обычаю, благовониями, обвили
плащаницей и положили в новой погребальной пещере в саду Иосифа, находившемся
неподалеку от Голгофы. Так как солнце уже склонялось к западу, все делалось,
хотя и старательно, но очень поспешно. Привалив камень к дверям гроба, они
удалились. За всем этим наблюдали женщины, стоявшие прежде на Голгофе. Св.
Златоуст, а за ним и бл. Феофилакт, считают, что упоминаемая Евангелистами
“Мария,
Иакова и Иосии мати” есть Пресвятая Богородица, “поелику Иаков и Иосия были
дети Иосифа от первой его жены. А как Богородица называлась женой Иосифа, то по
праву называлась и матерью, т.е. мачехою детей его”. Однако, другие того мнения,
что это была Мария, жена Клеопы, сестра Богоматери. Все они сидели против входа
в пещеру, как свидетельствует о том св. Матфей (27:61), а затем, по
свидетельству св. Луки, возвратившись приготовили благовония и масти, чтобы по
окончании дня субботнего покоя придти и помазать Тело Господа, по иудейскому
обычаю (23:56). По сказанию св. Марка, эти женщины, именуемые “мироносицами”, купили
ароматы не в самый день погребения Господа, а по прошествии субботы, т.е. в
субботу вечером. Тут нельзя видеть противоречия. В пятницу вечером оставалось
очевидно очень мало времени до захода солнца. Отчасти, что успели, они
приготовили еще в пятницу, а чего не успели, закончили в субботу вечером.
Св. Матфей сообщает еще об одном важном обстоятельстве,
происшедшем на другой день после погребения - “во утрий день, иже есть по
пятце”, т.е. в субботу. Первосвященники и фарисеи собрались к Пилату, не думая
даже о нарушении субботнего покоя, и просили его дать распоряжение об охране
гроба до третьего дня. Просьбу свою они мотивировали заявлением: “помянухом, яко льстец
(обманщик) Он рече еще сый жив: по триех днех востану. Повели убо утвердити гроб
до третьяго дне: да не како пришедше ученицы Его нощию, украдут Его, и рекут
людем: воста от мертвых: и будет последняя лесть горша первыя” (и будет
последний обман хуже первого). “Первым обманом” они называют здесь то, что Господь
Иисус Христос учил о Себе, как о Сыне Божием, Мессии, а “последним обманом” -
проповедь о Нем, как о восставшем из гроба Победителе ада и смерти. Этой
проповеди они боятся больше, и в этом они правы были, что показала и вся
дальнейшая история распространения христианства. На эту просьбу Пилат им сказал:
“имате
кустодию”, т.е. стражу, “идите, утвердите, якоже весте”. В распоряжении членов
синедриона находилась на время праздников стража из римских воинов, которой они
пользовались для охранения порядка и спокойствия, ввиду громадного стечения
народа из всех стран в Иерусалим. Пилат предлагает им, использовав эту стражу,
сделать все так, как они сами хотят, дабы потом они никого не могли винить ни в
чем. “Они же
шедше утвердиша гроб, знаменавше камень с кустодиею” - они пошли и приняли все
меры для безопасности гроба, припечатав гроб, т.е., вернее, камень, которым он
был закрыт, шнуром и печатью, в присутствии стражи, которая потом осталась при
гробе, чтобы его охранять.
Таким образом, злейшие враги Господа, сами того не думая,
подготовили неоспоримые доказательства Его преславного воскресения из
мертвых.
ВОСКРЕСЕНИЕ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА
Повествуя о величайшем событии Воскресения Христова, все четыре
Евангелиста ничего не говорят о таинственной и непостижимой для нас стороне
этого события, не описывают, как именно оно произошло, и как Воскресший Господь
вышел из гроба, не нарушив его печатей. Они говорят только о происшедшем
землетрясении, вследствие того, что Ангел Господень отвалил камень от двери
гроба (уже после того, как Господь воскрес, что подчеркивается и в наших
церковных песнопениях, а не так, как обыкновенно думают, будто Ангел отвалил
камень для того, чтобы Господь мог выйти из гроба), о речи Ангела, обращенной к
пришедшим ко гробу женам-мироносицам, и затем о целом ряде явлений Воскресшего
Господа женам-мироносицам и ученикам Его.
33. ПРИХОД ЖЕН-МИРОНОСИЦ КО ГРОБУ И ЯВЛЕНИЕ ИМ
АНГЕЛА
(Матф. 28:1-8; Марка 16:1-8; Луки 24:1-12 и Иоан.
20:1-10)
Женщинам, присутствовавшим на Голгофе, а затем при погребении
Господа, казалось, что бесценное Тело Его слишком поспешно было приготовлено к
погребению, и им было прискорбно, что они не приняли участия в обычном у иудеев
помазании Его миром. Поэтому они, проведя, по заповеди, всю субботу в покое, на
первый день недели, уже на рассвете поспешили ко гробу, чтобы исполнить свое
благочестивое желание и последний долг любви по отношению к своему Возлюбленному
Учителю. Во главе этих глубоко преданных Господу женщин, вошедших в историю с
именем “жен-мироносиц”, как свидетельствуют об этом все четыре Евангелиста, была
Мария Магдалина: за ней следовала “другая Мария”, или Мария Иаковлева, Саломия и другие
жены, последовавшие Господу от Галилеи (Лук. 23:55). Это был целый сонм жен, из
которых одни шли быстро, почти бежали быть может, другие шли медленнее, не с
такой большой поспешностью. Нет ничего удивительного поэтому, что и время их
прихода ко гробу у Евангелистов определяется различно, чем, на первый взгляд, и
создается впечатление как бы некоторого противоречия между ними, которого, в
действительности, нет.
Прежде всего: кто эта “другая Мария”, о которой дважды так выражается св.
Матфей, повествуя о погребении Господа (27:61), а затем - о воскресении (28:1).
По древнему преданию Церкви, изложенному в Синаксарии на день Пасхи, это была
сама Божия Матерь. Почему же этого не сказано с полной определенностью? Как
объясняет Синаксарии, “да не сомнилося бы” (чтобы не показалось
сомнительным) “воскресение за еже к матери присвоения (из-за того,
что свидетельство о таковом величайшем событии присвоено матери), евангелисты
глаголют: первее явися Магдалини Марии (Марк. 16:9), она же и на камени Ангела
виде... и просто рещи различно еже на гроб жен прихождение бысть, в них же бе и
Богородица, та бо есть Юже Иосиеву глаголет Марию Евангелие, Иосифов же бе сын
сей Иосия”.
Саломия была матерью “сынов Зеведеевых” - апостолов Иакова и Иоанна.
Иоанна, упоминаемая св. Лукой (24:10), была жена Хузы, домоправителя царя Ирода.
Остальные жены-мироносицы поименно не упоминаются, но св. Лука ясно говорит, что
были “и
прочыя с ними” (24:10). В числе этих “прочих” церковное предание указывает еще: Марию и
Марфу, сестер Лазаря, воскрешенного Господом, Марию Клеопову и Сусанну, а также
и многих других, “якоже Лука божественный повествует: яже бяху
глаголет, служащыя Христу, и учеником Его от имений своих” (Синаксарий в неделю
Жен-Мироносиц).
Жены-мироносицы ожидали окончания субботнего покоя, причем
некоторые из них купили ароматы еще в пятницу вечером, как говорит св. Лука
(23:56), а другие - уже “по прошествии субботы”, т.е. вечером в субботу (Марк.
16:1).
В разных выражениях затем говорят Евангелисты о времени прихода
мироносиц ко гробу.
Св. Матфей - “в вечер субботный, свитающи во едину от
суббот...”
Св. Марк - “зело заутра во едину от суббот... возсиявшу
солнцу...”
Св. Лука - “во едину от суббот зело рано...”
Св. Иоанн - “во едину от суббот Мария Магдалина прииде заутра, еще
сущей тьме...”
Прежде всего надо знать, что выражение “во едину от суббот”, по
еврейской фразеологии, означает: “в первый день после субботы”, или: “в первый день недели”, как
и переведено у нас в русском Евангелии. Славянский перевод выражения св. Матфея:
“в вечер
субботный” сделан не точно: смысл греческого выражения здесь: “позже (“опсе”) субботы”, т.е.:
“по
прошествии субботы”, как и переведено по-русски. Таким образом, все эти указания
времени совпадают, говоря только о разных моментах наступления утра, из чего
видно, что жены-мироносицы не все сразу пришли в одно и то же время. Более всего
отличается от других Евангелистов описание св. Иоанна, что и понятно, ибо он,
как и всегда, опускает рассказанное первыми тремя Евангелистами и восполняет их
повествования тем, что относится только к Марии Магдалине и двум ученикам. Из
снесения повествования всех четырех Евангелистов получается полная картина всего
происшедшего. Конечно, описанное только у св. Матфея землетрясение, вследствие
схождения Ангела Господня, отвалившего камень от дверей гроба, было еще до
прихода жен-мироносиц. Значение его в том, чтобы обратить в бегство стражей и
показать гроб пустым. Господь воскрес до этого, как и поется об этом в наших
церковных песнопениях: “Запечатану гробу, живот от гроба возсиял еси, Христе
Боже...” (тропарь в нед. Фомину); “Господи, за-печатану гробу от беззаконников, прошел
еси из гроба, якоже родился еси от Богородицы: не уразумеша, како воплотился
еси, безплотнии Твои ангели: не чувствоваша, когда воскрес еси, стрегущии Тя
воини...” (Стихира на хвалитех в нед. утра 5 гл.). Поэтому совсем не отвечает
действительности изображение воскресения Христова, распространившееся и у нас в
последнее время, под влиянием Запада, - камень отвален, Христос выходит из
гроба, а воины в страхе падают ниц. Ангел сошел с небес и отвалил камень уже
после того, как Христос воскрес. Это привело в трепет и омертвение стражей,
бежавших затем в Иерусалим.
Из сопоставления всех четырех евангельских повествований
создается ясная картина последовательности событий. Первая пришла ко гробу, как
это видно из повествования св. Иоанна, Мария Магдалина, “заутра, еще сущей тьме”
(Иоан. 20:1). Но она шла не одна, а с целым сонмом мироносиц, о чем повествуют
первые три Евангелиста. Она только, по особенной любви к Господу и живости
темперамента, упредила других жен и пришла, когда еще было темно, в то время как
другие жены подошли ко гробу, когда уже начало светать. То, что она шла не одна,
видно и из сказания Иоаннова, ибо возвратившись к апостолам Петру и Иоанну, она
говорит не в единственном, а во множественном числе: “не знаем, где положили
Его” (20:2). Так ясно видно в греческом тексте и так переведено на русский язык.
Увидев, что камень отвален от гроба (Ангела, явившегося потом женам она не
видела), она подумала, что Тело Господа унесено, и немедленно бежит сообщить об
этом апостолам Петру и Иоанну. На обратном пути она, конечно, встретилась с
прочими женами, которых между тем, занимала мысль, кто отвалит им камень от
дверей гроба (Марк. 16:13), и сообщила им свое опасение. Пока она ходила к
апостолам, остальные жены-мироносицы подходят ко гробу, видят Ангелов, слышат от
них благую весть о воскресении Христовом и поспешно идут к Апостолам, чтобы
поделиться с ними этой радостью. Обо всем этом подробно повествуют первые три
Евангелиста (Матф. 28:5-8; Марк. 15:4-8 и Лук. 24:3-8). Между тем, двое из
Апостолов Петр и Иоанн, вследствие вести, принесенной им Мариею Магдалиною, еще
ничего не зная о совершившемся (а может быть, и другими мироносицами, которым
они не поверили - “и явишася пред ними, яко лжа глаголы их, и не вероваху им” - Лук. 24:11),
поспешно пошли или даже побежали на гроб. Иоанн, будучи моложе Петра, бежал
скорее, а потому ранее прибежал ко гробу, когда жен там уже не было, но не вошел
во гроб. Можно полагать, что робость в уединении сада удержала его от этого.
Наклонившись, однако, в отверстие, от которого отвален был камень, он увидел
лежащие пелены. Вслед за ним приходит Симон Петр, который, как более смелый и
мужественный, решается войти во гроб и видит там одни только пелены лежащие и
сударь, которым была обвита голова Господа, “не с ризами лежащь, но
особь свита на едином месте” (Иоан. 20:3-7). Тогда вошел и “другий ученик пришедый
прежде ко гробу”, т.е. Иоанн, “и виде и верова”, т.е. уверовал в истину воскресения
Христова, ибо при похищении тела незачем было бы развязывать и совлекать с него
пелены и к тому же укладывать их здесь в таком порядке. “Не у бо ведяху Писания,
яко подобает Ему из мертвых воскреснути” - до того, как Господь “отверзе им ум разумети
Писания” (Лук. 24:45), они многого ясно не понимали: не понимали и речей Господа
о предстоящих Ему страданиях и воскресении (как видно, наприм., из Лук.18:34 и
Марк. 9:10), а потому нуждались в доказательствах вещественных. Таким
доказательством истины воскресения Христова послужило для Иоанна то
обстоятельство, что пелены и сударь остались во гробе старательно сложенными. Но
это убедило в истине происшедшего только одного Иоанна. О Петре св. Лука
говорит, что он “отъиде, в себе дивяся бывшему” (Лук. 24:12).
Состояние духа его, после троекратного отречения от Господа, было, вероятно,
очень тяжелым и не располагало к живой вере. И вот, вероятно, при возвращении
его от гроба милосердный Господь явился ему в утешение и умиротворение сердца
его, о чем лишь кратко упоминает св. Лука в 24:34 и св. ап. Павел в 1 Коринф.
15:5. Как видно из этих мест, Господь явился Петру наедине и прежде других
Апостолов.
34. ЯВЛЕНИЕ ВОСКРЕСШЕГО ГОСПОДА МАРИИ МАГДАЛИНЕ И ДРУГОЙ
МАРИИ
(Иоан. 20:11-18; Марка 16:9-11; Матф. 28:9-10)
После того, как Апостолы Петр и Иоанн ушли от гроба, там
осталась одна Мария Магдалина, может быть, пришедшая вместе с ними или сейчас же
вслед за ними. Душа ее была в смятении, и она плакала, считая тело Господа
похищенным. Плача, она наклонилась к отверстию гроба и увидела там двух Ангелов,
сидящих на том одре, на котором в гробных пещерах полагали тела мертвых. Скорбь
о Господе была столь велика, что заглушала все прочие чувства, а потому
Магдалина, видимо, даже не была особенно потрясена этим явлением Ангелов, и на
их вопрос, конечно, с желанием ее утешить: “жено что плачешися?” - она
запросто, как бы говоря с земными существами, трогательно выражает свою скорбь
все в тех же словах, как раньше Апостолам Петру и Иоанну: “взяша Господа моего, и не
вем, где положиша Его”. Сказав это она, может быть случайно, в растерянности
чувств, а может быть, движимая инстинктивным внутренним чувством, обратилась
назад и увидела Иисуса, но не узнала Его. Не узнала, вероятно, потому, что Он
явился “инем
образом”, как позже эммаусским путникам, в “смиренном и обыкновенном”
виде (Св. Иоанн Злат.), почему она и приняла Его за садовника. А может быть, не
узнала и потому, что глаза ее были заплаканы, она была подавлена скорбью и
отнюдь не ожидала видеть Господа живым. Не узнала она Его вначале даже по
голосу, когда Он спросил ее: “жено, что плачеши? кого ищеши?” Принимая Его за
садовника, что вполне естественно, ибо кому же и быть так рано в саду, как не
садовнику? - она говорит Ему: “Господи”, в смысле “господин”, “аще ты еси взял Его,
повеждь ми, где еси положил Его, и аз возму Его”, - не думая даже при этом,
будет ли она, слабая женщина, в состоянии поднять Его. Тогда Господь открылся
ей, произнеся ее имя очевидно особой, хорошо и давно знакомой ей интонацией
голоса: “Марие”. “Обращшися” - это показывает, что она после слов своих воображаемому садовнику,
снова обратила взоры свои к гробу, - “глагола Ему: Раввуни, еже глаголется: Учителю”, и при
этом, видимо, в неописуемой радости упала к ногам Господа, желая прильнуть к
ним, осязать их, может быть, для того, чтобы убедиться в том, что видит
настоящего живого Иисуса, а не призрак. Господь запретил ей это, сказав:
“не
прикасайся Мне, не у бо взыдох ко Отцу Моему: иди же ко братии Моей, и рцы им:
восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему”. “Верь не осязанию своему, а
слову Моему”, - как бы так сказал Господь. Смысл этого запрещения еще тот, что
Господь хотел этим как бы сказать Марии: “оставь Меня, ибо тебе
нельзя быть со Мной неотлучно, не удерживай Меня и себя, а иди и проповедуй Мое
воскресение, Мне же надлежит теперь уже не оставаться больше с вами, а
вознестись к Отцу Небесному”. Хорошее разъяснение смысла этого запрещения
прикасаться к Господу мы находим в утренней стихире 8-го гласа: “Еще земная мудрствует
жена: темже и отсылается не прикасатися Христу”.
“Прииде же Мария Магдалина поведающе учеником, яко
виде Господа, и сия рече ей” - сличая эти слова с повествованием св. Матфея, мы
должны предположить, что на пути Мария Магдалина встретилась с “другой Марией”, и им обоим
вместе снова явился Господь (второе явление), “глаголя: радуйтеся”. Они
же простерлись перед Ним ниц, припав к ногам Его, и Он вновь повторил им Свое
повеление идти к ученикам, назвав их “братией Моею”, и возвестить им о Своем воскресении,
повторив то же, что перед этим сказал Ангел: “да идут в Галилею”.
Трогательно это наименование “братией”, которое дает воскресший Господь, уже
прославленный Мессия, готовый идти ко Отцу, Своим ученикам - Он не стыдится
называть их так, как подчеркнул это потом в своем послан, к Евреям 2:11-12 св.
ап. Павел.
Св. Марк говорит, что на жен-мироносиц напал такой трепет и
ужас, конечно, благоговейный, что они “никомуже ничтоже реша”. Это надо понимать в том
смысле, что они, по дороге, когда бежали, никому ничего не сказали о виденном и
слышанном. О том же, что, пришедши домой, они рассказали обо всем апостолам,
повествует далее сам же Евангелист Марк (Марк. 16:8и 16:10) и другие Евангелисты
(Лук. 24:9).
По евангельским сказаниям, первое явление Господа по
воскресении было как будто бы Марии Магдалине (Марк. 16:9-10). Но Св. Церковь
издревле хранит предание о том, что прежде Марии Магдалины воскресший Господь
явился Своей Пречистой Матери, что вполне естественно и понятно. В Иерусалиме, в
храме Воскресения до сих пор указывают место явления воскресшего Спасителя Своей
Пречистой Матери недалеко от кувуклия. Предание, освященное веками, не может не
быть основанным на действительном факте. А если в Евангелиях ничего об этом не
говорится, то это потому, что в Евангелиях вообще многого не записано, как
свидетельствует об этом св. Иоанн (21:25; 20:30-31). Надо полагать, что Самой
Пречистой Матери Божией было неугодно, по Ее смирению, чтобы разглашали заветные
тайны Ее жизни, - вот почему о Ней вообще говорится в Евангелиях чрезвычайно
мало, кроме самых необходимых фактов, связанных непосредственно с жизнью Самого
Господа Иисуса Христа. Пресвятую Богородицу Евангелисты, видимо, вообще не
хотели упоминать, как свидетельницу истинности события Воскресения Христова
потому, что свидетельство матери не могло бы быть принято с доверием
сомневающимися (смотри синаксарий в неделю Пасхи). Евангелисты говорят, что
рассказы жен-мироносиц о виденном и слышанном ими у гроба и о явлении им Самого
воскресшего Господа, показались им пустыми, они им не поверили (Лук. 24: И).
Если даже апостолы не поверили женам-мироносицам, то могли ли бы поверить
посторонние люди свидетельству Матери?
35. ЛОЖЬ ИУДЕЕВ И ПОДКУП СТРАЖИ ГРОБА ГОСПОДНЯ
ПЕРВОСВЯЩЕННИКАМИ
(Матфея 28:11-15)
“Нецыи от
кустодии”, т.е. некоторые из стражи, бежавшей от гроба Господня, вероятно,
начальствующие, как ответственные за оставление места стражи, сообщили обо всем
происшедшем первосвященникам. Именно им, а не Пилату, ибо они были поставлены их
распоряжением, а не распоряжением самого прокуратора. Первосвященники собрали
синедрион и решили подкупить воинов, чтобы они оклеветали истину Воскресения
Христова. “Они купили кровь Его”, - говорит св. Златоуст: “когда Он был жив, а по Его
распятии и воскресении опять деньгами же стараются подорвать истину
воскресения”. “Рцыте, яко ученицы Его нощию пришедше ук-радоша Его, нам спящым”, - так
научили они сказать воинов. “Их слова совершенно невероятны и никакого
правдоподобия не имели”, - рассуждает св. Златоуст: “Каким образом украли Его
ученики, сии бедные и простые люди, которые не смели даже показаться?... да и не
была ли на гробе положена печать? Не окружали ли то место со всех сторон столько
стражей и воинов и простых иудеев? Не подозревали ли и они сего же самого, не
беспокоились ли, не бдели ли, не заботились ли? Да и для чего украсть им? Для
того ли, чтобы выдумать что-нибудь подобное людям, которые любили жить в
неизвестности? Да и как они отвалили камень запечатанный? Как укрылись от такого
множества? Да и какая была бы им польза, если бы Иисус Христос не воскрес?”
Справедливо отмечают все толкователи Евангелия, что все предприятия синедриона -
беречь во гробе, как можно крепче, Пречистое Тело Господа, придуманы и
выполнены, как бы нарочно для того, чтобы со всею историческою ясностью
утвердить достоверность события, которое члены синедриона хотели затмить и
представить ложным. Ведь кража мертвых была совершенно неслыханным делом у
иудеев, боявшихся осквернить себя через прикосновение к мертвому телу (Числ.
19:11-22). Как могло случиться, что воины заснули столь глубоким сном именно
тогда, когда ожидалась кража - на третий день? А сон их должен был быть
необыкновенно глубок, если они не слышали даже, как отваливался громадный камень
от дверей гроба. Если бы они даже решились заснуть, что совершенно непохоже на
римских воинов, то, конечно, легли бы перед самым входом так, что невозможно
было бы отвалить камень, не задавив их. Самое невероятное это то, что напуганные
и разбежавшиеся ученики могли бы решиться на такую бессмысленную кражу, от
которой им не было бы ровно никакой пользы, а громадная опасность очевидна.
Удивительно и то, что воины могли распускать такую весть сами о себе, не вызывая
недоумения у слушавших их, почему они не были наказаны за такую служебную
провинность? Этот вымысел злобных иудеев, упорно, несмотря на очевидность,
нежелавших веровать в истину воскресения Христова, только подтверждает эту
великую истину христианства.
