Интересно, что святоотеческая мысль прямо утверждает одну идею, она
проводится всюду. Зло не имеет сущности, если хотите, христианство этим прямо
отвергает вот то, метафизическое понимание зла, которое присутствовало в
языческом сознании, когда зло рассматривали как нечто само сущее, самобытейное,
существующее так же как и добро. Христианство решительно отвергает это и
утверждает – зло не имеет сущности. Приводят примеры очень простые, доступные
примеры, которые показывают, что это означает. Болезнь, например, сама по себе
не существует. Нет болезни самой по себе. Она существует только как, она
существует в человеке, в чем проявляется, в расстройстве человека. Когда у него
начинаются отсюда потоки, мы говорим: «Ай простудился, ай грипп». Когда он
начинает кашлять непрерывно: «Ай» и т.д. болезнь – это есть что такое?
Расстройство нормального состояния. Вот что мы называем болезнью. Значит, зло –
это ни есть как субстанция, сосуществующая с добром с христианской точки зрения,
а есть ни что иное как нарушение добра, искажение добра, извращение его. отсюда
очень интересная мысль – чем же являются наши страсти? Чем они являются?
Искаженными добродетелями. Мы смотрим на страсти, как на что-то такое
чужеродное, которое откуда-то пришло и привилось. Нет-нет. Страсти – это
искаженные добродетели. Какую ни возьмите страсть. Это оказывается искажение
того доброго, какого-то свойства человеческого, первозданного, доброго зело и
приобретшего карикатурный вид.
У Исаака Сирина есть замечательный пример о
гневе, когда он говорит: «Гнев – это же то неотъемлемое, необходимое, прекрасное
свойство человеческой природы, благодаря которому, человек может отсекать всякое
зло, как пес на страже дома». Вот что такое гнев. Как пес верный не пускает
никого чужого, ничего чуждого, ничего враждебного в дом, защищает его, так и
гнев. Это сильное, это чувство, которое стоит на страже всякого зла и не пускает
его в душу. Почему отцы призывали к чему, к ненависти ко греху. Не такому
хладнокровному как мы с вами стоически относимся ко греху. Мы стоики великие,
когда дело касается отношения ко греху. Тут нам любой стоик бы позавидовал. Они
призывают к ненависти ко греху, более того отвечают, пока человек не
возненавидел грех, он никогда не сможет освободится от него.
Итак, то зло,
которое мы видим в человеческой природе, это не есть что-то из вне вошедшее в
него как бацилла зла – это искажение всех свойств человеческих. Они приобрели
этот болезненный вид, болезненное состояние, все пришло в расстройство тогда,
когда человек рассек живую связь свою с Богом. Пример с водолазом, вы прекрасно
все помните, я повторять не буду. Вот оказывается что произошло, что, если
хотите, кроется вот в этом Библейском Сказании таком красивом, кратком, кажется
доступным даже для детского сознания, и в тоже время заключающем в себе бездну
мысли, да какой еще, о которой только философам думать.
Итак, христианство
отвергает наличие какого-то самосущего зла. Оно говорит, что зло есть следствие
свободы. Если касаемся человеческого мира – человеческой свободы, ангельского
мира – свободы того мира. Но свободы. Я вам просто назову три разных типа
свобод. Они принципиально различные, отличны друг от друга, хотя, естественно,
все взаимосвязаны.
Есть свобода воли. Вот ею-то обладал первозданный
человек, ею обладаем и мы – свободой воли. Что это означает? Это свойство
человека, благодаря которому он может определять себя по отношению к добру и
злу, насколько он видит их. Вот это свойство самоопределения, внутреннего
самоопределения. Вот эта свобода – она присуща человеку по природе, и над нею
никто не властен, и ничто не властно, это свойство человека. Сам Господь не
может коснуться этого, ибо тогда это будет не человек. Если отнять это свойство,
«Сам Бог не может спасти нас без нас», - говорят отцы. Оказывается, это
настолько священное, настолько сердцевинное, что Сам Бог не может даже коснуться
этого и Бог спасает нас не без нас. Не без нашего произволения. Это первое.
Есть другой аспект свободы. Этот аспект выражается в следующем: одно дело,
что я ориентируюсь перед лицом видимого мною добра и зла, определяю свое
отношение, делаю выбор, и совершенно другое дело, когда я этот выбор хочу
осуществить в практической жизни. Я же связан с другими людьми, с окружающим
миром, даже со своим собственным состоянием тела, души и т.д. я многое бы чего
хотел, да сделать не могу по разным причинам. Как только касается вопрос моих
действий, т.е. моих действий во внешнем мире, особенно в мире человеческом, так
мы здесь сразу сталкиваемся с вопросом социальных прав и если хотите прав
человека, вот то, о чем вы постоянно слышите. Это свобода печати, слова и
информации и т.д., свобода действий, религиозная свобода и т.д. Что это такое? О
чем идет речь? Речь идет об очень простых вещах. О возможности, о праве, лучше
сказать осуществления своих убеждений, своего понимания жизни, своего отношения
к внешнему миру, осуществление в практической внешней жизни, в обществе, в
государстве, где угодно. Вот эти два вида свободы так более менее понятны для
внешнего мира. Есть третий вид, о котором внешний мир, не христианский мир,
просто ничего не знает ровным счетом. В этом приходится убеждаться, к сожалению,
довольно часто. Речь идет о духовной свободе. Под духовной свободой христианства
разумеется, власть человека над самим собой. Причем не просто власть над самим
собой, это не просто сила воли, это совсем не то стоическое бесстрастие, о
котором мы с вами говорили, нет.
Блаженный Августин говорит: «Велика свобода
быть способным не грешить», т.е. уметь удерживаться от греха. Но величайшая
свобода – не быть способным грешить. Вот что такое духовная свобода. Оказывается
человек может достичь такой чистоты, такой святости души, такой силы духа,
когда, если хотите, как выражается блаженный Августин, он становится не
способным даже грешить. Я надеюсь это понятно. Я думаю, что любой порядочный
человек не способен красть. Понятно это. Понятно. Так оказывается человек может
стать не способным злобствовать, ненавидеть, обсуждать, завидовать и т.д. Если
это духовная свобода. Эта вот свобода наиболее и привлекает христианское
сознание, но об этом я сейчас говорить ничего не буду, поскольку это вопрос уже
специальный.
Итак, когда мы говорим о спасении, о христианском понимании
спасения, то вот что мы подразумеваем. Спасение от того расстройства, от того
искажения нашей природы, от того искажения всех свойств наших, от той смерти,
которая вошла в нашу природу, вот от чего. Что все вместе именуется злом, или
если хотите, грехом; или если хотите, первородным грехом. Ибо эта поврежденность
нашей природы, эта поврежденность, она является источником, благодаря которому,
хотя слово благодаря очень не подходит, которому в людях происходит движение
всевозможных болезненных чувств, желаний, идей, мыслей. То есть возникает все
то, что действуя на нас, приводит нас к личным грехам. Но об этом мы потом
поговорим отдельно. Итак, когда мы говорили о спасении в христианстве, то
разумеем оказывается вот что, спасение от чего? От греха, если хотите, с большой
буквы, от той поврежденности смертности, или выражаясь языком некоторых отцов,
тленности, особенно это Максим Исповедник часто употребляет это слово, тление,
проникшего в наше чувство. Вот от чего пришел спасать Христос человечество. А
как язычество мыслит по этому вопросу? Совсем иначе. Для дуалистических систем
типа заростризма, где зло носит метафизический характер и выражено в образе
злого божества Ремана, там процесс имеет другое направление, другой характер.
Борьба идет в метафизических сферах, правда, человек своей деятельностью здесь
может оказывать помощь той или другой стороне. Человек влияет в конечном счете
на решение, исход этой борьбы, но она идет вся там. Тут создаются различные
мифы, как происходит эта борьба. Бог митра, например , малазийский, что он
делает, он, например, побеждает быка, созданного самим Армуздой ( Армузда – это
бог добра), воздает ему свои пальцы в нос и убивает его. но это конечно,
мифологический образ, и нельзя придавать им такое значение, прямое что ли. Это,
конечно образы, мифы, с помощью которых языческое сознание выражает идею борьбы.
Но если немножко попытаться сойти с метафизических высот, то языческое сознание
поражает нас другой стороной. Как правило, зло в язычестве, не касается самой
природы человечества. Оно вне человека. Язычество признает демонов, очень часто,
они именно воздействуют на человека. Они могут увлечь человека. Человек остается
как игрушкой своего рода. Игрушкой добрых и злых сил. Только на какую сторону он
перейдет. Сам человек, как таковой, практически не рассматривается. Поэтому и
спасение в чем понимается в язычестве, это попытаться оторваться от сил темных и
соединится со светлыми. И тогда человек таков, он достигает блаженства. Какого?
Понимаемого вполне по земному. Не случайно же стала притчей во языцех –
мусульманский рай. Я не знаю , все забываю спросить как они действительно
понимают рай, как их богословы понимают рай, это было бы действительно
интересно, но по крайней мере то, что широко распространено и что обычно
говорят, порожает своей элементарностью, я бы сказал. Действительно рай
представляет как изобилие всех благ, которое может представить нам наше
человеческое воображение. Вот поэтому языческое сознание оно не выходит за
границы, я бы сказал, вот той данности, в которой мы живем. Есть другая
категория язычества, которая рассматривает, правда несколько иначе. Мы уже
касались стоиков. В чем спасение состоит? В том, чтобы победить в себе все
движения чувств, страстей. Достигнуть состояния апатии. Знакомились чуть- чуть с
филоком.
В чем спасение состоит? В достижении экстаза. Через аскетическую
жизнь, ибо в экстазе ( экстаз- выход), ибо в этом выходе душа может вновь выйдя
из тела, вновь соединиться с логосом и таким образом достичь первозданного
блаженства. Состояние Самаддхи, Нирваны.
Термины, которые мы находим в
индийской, религиозной, философской мысли. Что они означают? К чему стремится
здесь языческое сознание? Как понимается спасение, опять-таки не иначе, как
возвращение в первозданный или лучше сказать в первичный бесконечный океан
божества. как соляная кукла. Она входит в океан и полностью там растворяется.
Если хотите в Саматхи и происходит это растворение. Растворение личности. А
буддизм вообще отрицает существование души. И говорят то, что мы называем душой,
это совсем не есть некая сущность субстанция, нет, нет, это не субстанция. Это
просто совокупность всех наших чувств, желаний, мыслей, идей, переживаний и т.
д. Вот что такое душа. Это естественно все рассыпается в конечном счете, все
рассыпается и человек вновь возвращается вот в то состояние Нерваны. Самое
такое, кажется загадочное состояние в Буддизме, которое интерпретируется массой
самых различных способов, но сама этимология слова уже говорит о многом.
Затухание, то потухание, угасание, угасание всего, личности то нет, души то нет.
Это все угасает, все распадается. Религиозное язычество видите к чему стремится.
А если мы возьмем древнегреческие сказания, возьмите Гомеровскую одиссею Илиаду,
посмотрите как там завидует Ахил, Аякс, вообще герои сошедшие туда в аид. «
Лучше был бы я последним поденщиком в мире, нежили здесь мне властвовать над
этими тенями и призраками», - говорит кто-то из них. Та будущая жизнь,
представляется какой? Ужасным существованием призраков, какой-то тени, смерти.
Вы подумайте – «Лучше быть поденщиком», - говорит царь. Поэтому спасение, в чем
состоит? Даже в языческом мировоззрении здесь максимально, здесь на земле все,
что можно здесь получить и величайшем благом для человека является именно иметь
счастье здесь. А если мы возьмем язычество не религиозное, что подразумевается
под спасением здесь? Ну совершенно ясная вещь. Материальное благополучие, правда
же. Как оно может быть достигнуто? В плане общем, через создание идеального
государства, идеального общества, с идеальными законами. Государство,
построенное на началах справедливости и всегда материального изобилия.
При
материальном изобилии, возможно и культурное развитие и эстетическое развитие и
т.д.
Вот как рисуется спасение. От чего? От того, в чем находится человек и
всегда живет. Самое поразительное, что в каких бы условиях люди не находились,
они мечутся. Вот у нас смотрите какая тяжелая обстановка. Экономическая и
прочая, так. Вы думаете: «эх, если бы, вот бы правительство сделало, вновь что
бы было все хорошо. На Западе в этом проблемы нет. Там изобилие материальных
благ. Статистика, что говорит – более половины населения потеряло смысл жизни,
страдают от этого. Ведь буквально не знают, что делать, обращаются и к
психиатрам, больше гораздо, чем к терапевтам и прочим врачам. Мало к психиатрам,
во Франции, например, на астрологию тратятся гораздо больше средств, чем на
медицину. Люди не знают, бросаются во все стороны, потеряли смысл жизни.
Материальное благополучие есть, что дальше, кажется уже достигли. О, боже мой,
возникает то, о чем даже и не предполагали. Это только голодный думает: «Эх, вот
бы наесться». А когда наелся: «Что-то еще хочется». И поехала тачанка. И нет
конца этой бездонной бочке. Поэтому, когда мы говорим о понимании спасения в
язычестве материалистическом, не религиозном, то все сводится, кажется, к
получению вот этих благ земных, материальных, социальных, культурных и т.д. хотя
опыт истории говорит: «Ну достигают, достигают отдельные народы и что, что
дальше, начинаются другие болезни. А главное, что не побеждается, самое главное
– смерть. Вот над этим-то все бьются, как бы победить смерть, как бы найти эту
бациллу смерти. И что будет тогда? Давайте представим себе, если найдется
инструмент, с помощью которого можно будет достичь бессмертия, что тогда
произойдет? Самое ужасное, вы знаете, самое жуткое произойдет, потому что этим
смогут воспользоваться только те, которые обладают властью. Слышите? Идет же
концентрация власти во всем мире. Вы же видите прямо идет концентрация власти.
Круг властителей все время сужается и ясно какими способами достигается это и
что за люди, в конечном счете, выходят на верх, и к чему это приведет. Не
случайно, христианское откровение прямо говорит к чему это приведет. Это
приведет ко всеобщей ипостаси от Бога, т.е. от чего, от изначальных,
естественных норм человеческой жизни. Ведь нравственные нормы, о которых говорит
Евангелие – это естественные, а все, что является отступлением от естественных
норм, это есть что такое? Это есть преступление, это есть нарушение, грех и
анемия, грех беззакония. А мы знаем, что такое нарушение закона в физическом
мире. Мы знаем, что это такое. Ипостаси –это есть уже такое отступление от
естественного, т.е. богозданного порядка существования человека, которое
приведет к окончательной гибели. Антихрист – это будет явление окончательного
поражения мира, окончательного беззакония, окончательного его разрушения.
Поэтому христианское откровение и говорит, что именно с ним и при нем произойдет
эта гибель, гибель человечества
