Итак, друзья, мы с вами сейчас пытаемся рассмотреть
то, что следует из совершенного Господом Иисусом Христом, каковы плоды его
жертвы для человека, что она дала Ему, что Он дал нам для спасения. Правда, не
забывайте той основной темы в контексте которой мы рассматриваем все эти
вопросы, боюсь, что уже забыли. Наша тема звучит так: «Истинность христианства».
Мы попытаемся с вами на примере или лучше сказать на рассмотрении многих
серьезнейших вопросов христианской веры показать, что христианство действительно
имеет объективные аргументы, подтверждающие его истинность. Объективные, я еще
раз настаиваю на этом. Вот последняя тема, которой мы с вами занимались, темой
Воскресения Христова. Еще раз очень наглядно и убедительно свидетельствует об
этом те представления о Воскресении, которые имели место в дохристианском мире,
мифологические представления они ни в какой степени не могут быть сопоставимы с
тем фактом, о котором сообщает Евангелие. Здесь мы видим факт именно
свидетельства очевидцев, причем часто свидетельства самые простые, самые
непосредственные, и что особенно замечательно и на что я думаю все и всегда
должны обращать внимание, это то что эти свидетельства о Воскресении нисколько
не подогнаны у разных евангелистов. Вы же помните, что канон постепенно начал
оформляться, канон Священного Писания уже во II веке. Во II веке он уже был
оформлен фактически. И вот Евангелие видели как различно каждый из евангелистов
сообщает факт Воскресения Христова, очень различно. Уже богословам в XIX веке,
ну может быть немножко ранее некоторым пришлось показывать, как можно соединить
различные свидетельства в одно целое, что эти свидетельства оказывается, не
противоречат друг другу, а как раз оказывается дополняют. И обращаю ваше
внимание на факт, который особенно известен в юридической практике, особенно в
уголовной практике. Только тогда свидетельства являются истинными, то есть не
вызывающими сомнений, когда видят, что они часто даже иногда в чем-то
противоречат друг другу. «Сколько было человек?», - отвечают: «Трое», другой –
«Четверо», следующий - «Пятеро». «Так сколько же было человек? Ну вспомни
получше». И в конечном счете свидетели оказываются где-то вокруг этой цифры,
какой-нибудь там 4-5, говорят даже не точно, один из показателей: не
сговорились. Когда сговорились, все отвечают тютелька в тютельку. И здесь, если
мы возьмем евангельскую историю, то поражает факт: ведь могли же бы, во II веке
как только соединили вместе, как только увидели все Евангелия увидели,
посмотрите, что же такое не поймешь, кто же первый увидел воскресшего Христа,
кто первый? Какая последовательность? Никто не дерзнул прикоснуться, это
показания свидетелей, как они есть, так и остались. Не смотря на то, что затем у
многих скептиков вызывали недоумение, как же это понять, да кто же первый
увидел. Здесь сообщение одно, здесь кажется другое. Повторяю еще раз вам, никто
не дерзнул. Почему? Никто не сомневался, что разные свидетели действительно
по-разному и сообщают, только и всего. И только теперь мы понимаем, что этот
факт, имеющий огромное, если хотите юридическое значение, подтверждающий
истинность Воскресения Христова, при этом Воскресение Христово свершилось в
конкретную историческую эпоху, конкретных пространственно- временных рамках, в
отличие от мифов, неизвестно где они происходили, когда? При ком? Почему? Как?
Там именно миф, там выражена идея, а здесь исторический факт. Не случайно
поэтому Воскресение Христова является центральным фактом христианства. Он есть
Христос, начаток, т.е. первенец из умерших, который восстал, что дает это
человеку? Беспрецедентность этого факта была засвидетельствована сразу: все те,
кто соприкасались с этим фактом или насмехались, издевались, иронизировали, или
прост не верили: «Послушаем тебя в другой раз», т.е. я обращаю на это внимание,
почему, откуда же могло христианство сочинить такой факт, да еще как сочинить,
не стесняясь тех, ну таких, я бы сказал в деталях, так называемых противоречий,
ну может быть или несовместимостей, о которых сообщается там. Не сочинение, а
факт, не идея, не миф, а факт. Вот о чем сообщает христианство. Я вам скажу так:
беспристрастный анализ психологический и юридический показывает, что такое
сообщение в истории, в истории всего мира - единственное!!! Нет нигде ни одного
факта, ни одного события, которое мы бы могли поставить рядом. Беспрецедентный
факт, что говорит христианство по этому поводу, христианство вовсе не занимается
исследованием достоверности, оно верит в это, оно на этом все стоит, на факте
Воскресения. Но что оно говорит? Оно говорит, что именно благодаря этому факту
Воскресения был, если хотите, осуществлен тот процесс спасения, или лучше
сказать процесс исцеления, тут слова разные, сами понимаете, могут быть
употреблены. Тот процесс исцеления, спасения человека, ради которого и пришел
Бог Слово на землю. Природа человеческая в Нем была совершенна, т.е. сделалась
совершенной, исцеленной. Что это дает нам? Первое, о чем мы с вами говорили, в
прошлый раз, что оказывается Христос таким образом стал родоначальником нового
человечества. Только в отличие от первого человечества, которое исходило из
Адама, второе человечество, которое во Христе, входит в Адама. Там шел процесс
стихийный, природный развития человечества, рождения человечества,
распространения его. Здесь идет процесс противоположного хода. Люди
возвращаются, вступают во Христа, становятся Ему причастными, соединяются с Ним,
почему апостол Павел сказал, что «мы Церковь Тела Христова», церковь есть Тело
Христово. Оказывается, каждый из уверовавших во Христа, принявший Его как
истину, как спасение, как идеал человечности, как норму жизни оказывается может
приобщиться Ему настолько, придти с Ним в такое соединение, единение, что он
становится членом, как членом тела, подумайте, как любой член нашего тела, какое
это соединение с нами, все большего, не может быть, т.е. он становится целостным
в едином теле, оказывается, вот к такому единению призван каждый христианин в
такое единение он входит. Где? Во Христе. Понятно теперь, что значит Тело
Христова? Речь идет не о Теле же Его, как теле человеческом, не об этом идет
речь, речь идет об этом организме Христовом. Мы теперь можем стать Его членами,
этого организма, т.е. прийти в теснейшее единение. Какое? Целостное единение,
почему и церковь определяется: «Верую во Единую Святую Соборную Церковь». Что
значит Соборную? Слово кафолики по-гречески составлено из двух частей: «каф» -
предлог и «олос» - весь, целый, т.е. целостный. Она есть единый, целостный
организм и в этот организм мы может входить, становиться членами, клеточками
этого организма. Каким образом входит человек в это? Каким образом может человек
войти в это тело? Мы знаем только один образ рождения. Но рождение от ветхого
Адама имело процесс другого порядка – выхождение. Здесь – зарождение, рождение
имеет другой порядок: вхождение, вы слышите, вхождение, то что при таинстве
исповеди читается «примири и соедини», вы слышите как? «Святей Твоей Церкви».
Поразительный факт, я бы сказал, что оказывается рождение в Церковь происходит
не путем исхождения, а путем вхождения. Любопытное рождение, не правда ли? Прямо
противоположного, если хотите, кажется характера. Итак, Церковь собирается, но
куда собирается: в то тело, в тот организм, который уже дан Христом. Видите :
Церковь не люди создали, а люди входят уже в эту Церковь. Поэтому мы с вами вот
и говорили, что Церковь есть, конечно единство Духа Божьего. В ком? В тех членах
видимой Церкви, которые в своей жизни осуществляют Евангелие. Вот оказывается,
кто из видимой церкви входит в этот духовный организм. Почему приходится так
говорить о Церкви? По понятным причинам. Иуда был там? Был и нет. Это был дан
образ, если хотите пример показан. Не случайно Христос взял его в число
учеников. Здесь он уже в зародыше показал, что будет иметь место последующей
истории христианства, истории Церкви. «Будут те, которые вышли от нас, но не
были с нами», - это слова Иоанна Богослова. Поэтому и к Церкви принадлежит кто?
Кто рождается в ней, кто следует в своей жизни заветам Христа, образу Его жизни,
Его учению. Внешняя же организация, Церковь как организация, которую мы можем
наблюдать, которая имеет свою дисциплину, свою структуру, она крайне необходима
по той простой причине, что именно в ней, в организации мы можем получить что?
Значение христианства, получить Евангелие, знать что это именно Евангелие
Священное Писание, получить знание пути вхождения в ту истинную Церковь, которая
есть организм Христов. Это все содержится где? Здесь. Где мы еще может получить?
Поэтому когда мы говорит о двух определениях Церкви, как о теоцентрическом
понимании Церкви и антропоцентрическом, что здесь нет противопоставления, а
здесь есть нечто другое. Теоцентрическое понимание включает в себя второе в это
антропоцентрическое. Но антропоцентрическое, оно только меньше по объему и не
отвечает всей полноте понимания Церкви. Итак, видимая Церковь – это есть
организация по подобию всех других организаций, по подобию, если хотите других
даже религий. Но она является необходимым маточным раствором, если хотите, в
котором только человек, оступив в нее, может стать и членом организма Христова.
Это очень я бы сказал важный момент, который следует иметь в виду, но с понятием
Церкви связано очень много вопросов. Мы с вами просто не может ими заниматься. Я
полагаю, что многими вопросами вы занимаетесь по другим предметам. В частности
например, вопрос об отношении Православия и других конфессий католицизма,
протестантизма. Вопрос сами понимаете очень важный, который обычно становится
так: о благодатности неправославных церквей. Очень интересный вопрос. Второй
вопрос – о границах Церкви как таковой вообще т.е. р христианской церкви и
других религиях. Вопрос о том – возможно ли спасение вне христианской Церкви,
под которой подразумевается то видимое общество, в которое входит человек
определенным путем. Видите какие вопросы. Их много. Не называю я другие вопросы
их множество: «Церковь и общество», «Отношение Церкви к политике», «отношение
Церкви к культуре», «Церковь и культура», кстати, очень актуальный, сами
понимаете, вопрос. Церковь и, например, экономическая жизнь. У Булгакова целая
книга Философия хозяйства» написана «Церковь и наука», «Церковь и искусство»,
«Церковь и политика». Одним словом, тут множество аспектов, которые выходят из
этого центрального положения. Я бы сказал так, что все они в конечном счете
имеют в своем понимании определенный ключ, который дает нам правильное понимание
церкви и правильное понимание того, ради чего утверждена Церковь. Хотел бы
обратить ваше внимание и подчеркнуть особенно, учитывая именно современную
ситуацию, что Церковь создана с одной и единственно целью, не с тем, чтобы
решать политические или экономические задачи, проблемы искусства, культуры и
науки. Нет. Она создана совсем с другой целью. Хотя все эти стороны она
освящает, когда соприкасается с ними, т.е. что значит освящает: дает им
правильное рассмотрение, принцип правильного отношения к ним, ко всем этим
сторонам человеческой деятельности. Вот этот критерий для нас очень важен. Лучше
сказать – ключ. Я под ключом в данном случае подразумеваю музыкальный ключ. Все
зависит от того какой ключ поставить. Сразу нотки приобретают другой характер.
Басовый там например, или скрипичный. В зависимости от того, какой ключ мы
поставим. Так вот и здесь очень важно, какой ключ предлагает Православная
Церковь к рассмотрению и оценке всего многообразия явлений, с которыми
соприкасается человек в своей жизни. Каков же этот ключ? Ведь мы не имеем с вами
возможности рассматривать всю совокупность этой проблематики, хотя, признаюсь
это было бы очень интересно, и полезно. Мы просто не располагаем временем. Какой
же ключ дает Церковь для решения совокупности тех вопросов, которые встают перед
современным человеком? Этот ключ заключается в следующем. Как ни удивительно, но
только именно Церковь настойчиво, не взирая на то презрение, которое она часто
ощущает со стороны многих, настойчиво утверждает: человек, помни, не забудь,
время идет и ты идешь к последней точке и никуда ты от этого не денешься,
голубчик, никуда. Ни слава, ни богатство, ни знание, ни сила ничто тебя не
спасет. Время идет только в одном направлении, и если уже вопрос решен о том,
что человек по природе своей существо, вечное. И предназначен ты к вечной жизни,
следовательно вся твоя деятельность, на какую бы сторону она не
распространялась, вся она должна проходить под знаком того, что по латыни очень
хорошо звучит: «субспезис этарнитатис» - «с точки зрения вечности». Вот как
предполагает Церковь смотреть на любую область человеческой жизни. Мы должны на
все смотреть с точки зрения подготовки к вечной жизни. Что это означает? Это
означает правильный взгляд на саму эту вечную жизнь, на то что делает человека
обидчиком, причастником этой вечной жизни. Что же его делает? Его делает
приобщение тому кто есть любовь. Бог есть любовь. Вот это основное положение
христианства. Он есть любовь. Поэтому оказывается вся человеческая деятельность,
вся, вы слышите, подчеркиваю – вся, не зависимо от ее направления, не зависимо
он ее страны должна проходить с точки зрения того, чтобы осуществлять любовь
своей жизнью. Я надеюсь сейчас не требуется особой интерпретации, что значит
христианская любовь? Ну я думаю более менее нам понятна. Ну допустим, что мы
знаем христианская любовь, вот оказывается тот ключ, которым должна
осуществляться вся наша деятельность, все наше отношение к человеку, к обществу,
к политике, к искусству, к экономике, к науке, ко всему к чему бы мы не
прикоснулись. Оказывается вот этот стержень, этот ключ, в котором должна
направляться вся человеческая деятельность, осуществление любви. Я помню как вот
в Дубне, кто бывал на наших конференциях, то мог обратить внимание. Когда мы
рассуждали об оценке научной деятельности, нас спрашивали: «Как вы оцениваете?»
Мы отвечали как мы оцениваем научную деятельность. мы не восторгаемся и не
презираем. Мы ее рассматриваем как ту сторону жизни, которая конечно необходима
для нашей жизни, для нашей деятельности в условиях этого нашего временного
существования. Но оценивая таким образом мы прямо заявляем, что она должна в
своих исследованиях, в своей практической деятельности, в своих выводах
следовать принципу любви к человеку. Кажется это звучит немножко идеалистично и
не совсем понятно. Объясню. Оказывается это имеет колоссальное значение, ведь
одно дело, когда я решаю проблему научного, технического порядка ради того, ради
мысли, понимаете мой психологический настрой, ради того чтобы помочь таким же
людям как я в решении их необходимых задач жизненных, насущных задач. Другое
дело когда я занимаюсь наукой ради науки. Помните, искусство ради искусства.
Ради развлечения. Наука тогда ничем не отличается от шахматной игры. Знаете в
шахматы как интересно играть. Я помню одно время так увлекался, не мог, не мог,
всего захватило. То же самое, увлечься можно чем угодно, какая там любовь к
человеку, отстаньте вы со своей любовью. Я люблю шахматы, мне нужно найти с кем
бы сразиться и больше ничего, ничего мне больше на свете не надо. Мне нужна
проблематика науке, как бы решить эту задачу. Я и забыл думать о том, что из
этого может быть. Мне нужно испытать.
Я все время приводил в связи с этим
пример, да, этот жуткий пример, который Слава Богу, что все кончилось
благополучно. Это первое испытание атомной бомбы. Не знали же ведь, не знали что
будет? Были очень сильные возражения, что нельзя испытывать, может начаться
процесс, ядерный процесс, цепная реакция. Наша земля может превратиться в
огненный шарик, в солнышко, мы же не знаем. Пошли все равно на испытание.
Сколько таких фактов в истории уже было? Перед чем мы стоим непрерывно? Масса
изобретений, о последствии которых мы не хотим думать. А если бы человек
занимался научно- технической деятельностью, только с одной точки зрения, только
в одном ключе, как бы не повредить человеку, а принести пользу. Клятва
Гиппократа, которую дает каждый окончивший мед. институт. Какое имеет огромное
значение здесь – «не навреди», а принеси своей деятельностью любовь. И вот здесь
как раз Церковь устанавливает именно этот ключ. Понимание добра в христианстве
есть. Мы знаем что такое добро и что такое зло. При чем оцениваем это добро не с
точки зрения сию минутных интересов, а с точки зрения вечности, то что полезно
для человека. От скольких многих изобретений отказались бы люди, сколько многих
изобретений не было бы, если бы ученые были люди глубоких христианских
убеждений. Есть факты, мне говорят когда ученые буквально разрывали в клочья то,
что сделали. Почему? Знали, не дай Бог попадет к кому-нибудь эта моя мысль, в
руки негодяя. Все человечество получит то, сто убьет его само, это человечество.
Вот что делало бы христианское сознание, если бы оно руководило нашей мыслью и
нашей деятельностью. И это относится ко всем формам человеческой деятельности.
Возьмите искусство, культуру. Ведь мы дошли до чего с понятием «культура»
сосуществует «антикультура». Подумайте до чего докатились. И это признается как
некое законное явление. Во что же мы превращаем человека? Так давайте прямо
скажем: «Есть жизнь и есть антижизнь». И нужно позволить так же убийство
человека, как и рождение его. За что ж наказывать? Это же просто антижизнь и
больше ничего. Страшно сказать, это уже кожи нашей касается. А очень не логично,
если возможна антикультура, если возможен антиморализм(аморализм), то тогда
возможно и это. Действительно наш прогресс, который не знает этих критериев
добра и зла подобен гигантскому змию, который все разрастается и все более
поглощает сам себя, заглатывает свой хвост. Вот Церковь то и предлагает вот этот
ключ в деятельности человеческой и таким образом дает возможность правильного
отношения ко всем ее сторонам. Думаю, что нам с вами необходимо коснуться
вопроса о Церкви и других религиях. Вопрос такого рода: « А вне Церкви есть
спасение или нет?» «Вне Церкви нет спасения» - это известная формула Киприана
Карфагенского. Христианство все время говорит о том, что спасение только в
Церкви Христовой. Кажется и вопроса никакого даже нет. Ответ кажется ясен и все
равно вопрос, а как понять, что значит вне Церкви нет спасения? Ну значит
например это, что в течении той первой тысячи лет, во время которой христианства
на Руси не было, все наши предки погибли. В течении полутора тысячи лет, пока
Колумб не открыл Америку все жители американского континента
погибли.
