Окончившая Графический факультет Института им.
И.Е.Репина в 1957 году, Елизавета Александрова принадлежит к стерлиговцам
"первого призыва". Занятия под руководством мэтра стали определяющими для
художницы. Многое в ее искусстве зиждется на философии Стерлигова, в частности,
его ощущении присутствия "тайны", "антимира", "Зазеркалья", дающих неожиданный
ракурс действительности. Однако глубокая преданность заветам Учителя не помешала
Александровой утвердить себя как неповторимую и масштабную творческую личность.
Для нее приоритетна не "теория", а поэтическая идея предмета, рождаемые им
ассоциации: "Не подобие черемухи, а ее запах - нежный и прохладный". То есть не
сам предмет, а цвето-пластический феномен, и видимый, и как бы мнящийся.
Культивируя в себе "пограничные" состояния (на грани яви и сна), обостряющие
эмоции, Александрова овладевает своей реальностью. Мотивы, предлагаемые
художницей, словно постепенно распознаются нами как дремлющие в нашей памяти
образы-завязи. Превозмогающие косность материи, они еще не могут оформиться в
полной мере, лишь возникают, пребывая в стадии вечною становления. Воображаемое
теснейше связано с чем-то очень знакомым, домашним. "Защищающий ангел" держит на
ладони птицу, а рядом ним мирно соседствуют кошка и собака. Миф произрастает из
реальности и глубоко укоренен в ней. Но пространство композиции - отлично от
эмпирического, повседневно воспринимаемого. Оно не "исчисляется" какой-либо
геометрией и часто гадательно, проблематично.
Ближний план -
уходит, дальний - выдвигается. Однако спутанность пространственных планов не
устраняет образной сути мотивов, хотя я придает им подчас
отстраненно-сновидческий характер. В видениях художницы античная мифология
свободно переплетается с христианской. По убеждению Александровой, "природа,
фауна, флора - языческая, она не тронута христианством. Поэтому там живут
сатиры, лешие, русалки. Они беззащитны, и человек может их уничтожить, ибо
любить, жалеть всё сущее (кроме себя) его не научили". Экология природы
смыкается, таким образом, с экологией культуры. А подлинная культура
преемственна. Многие композиции Александровой ("Благовещение", 1993; "Успение
Богородицы", 1995) вызывают воспоминание о древнерусских фресках и тоскуют по
стенам. Ее искусство питается обращением к изначальным семантически ёмким и
универсальным символам нашей культуры. К архетипам, обладающим аурой "родных"
ассоциаций. Монументальность языка - и обеспечивается вечностным содержанием
этих архетипов, этих живых эйдосов. Пластические символы, в которых они
зафиксированы, не становятся абстракцией, не иссыхают до чисто геометрических
схем, а переживаются как нечто глубоко персональное, интимное. Общий миф
становится мифом личным ("Ангел охраняющий", 1993; "Летающие люди", 1994). В
"Распятии" 1996 года фигура Иисуса сливается с формой креста и пластически
отождествляется с ним. Это - слияние "живого" и "геометрического", "единичного"
и "общего", "личностного" и "родового". Изобразительная формула, улавливающая
коллизию "одного" и "всех", в конечном счете - "телесного" и "духовного". Сам
мотив Креста, многократно варьируемый художницей, выводит нас далеко за пределы
чисто умозрительной идеи. Отвлеченная геометрическая форма наделяется
экспрессией психологически содержательного жеста. Крест - истолковывается
одновременно как символ и Смерти, и Жизни. Как животворящий Крест...
Предполагающее глубокую сосредоточенность зрителя, созерцание работ художницы
вознаграждает приобщением к сокровенным смыслам человеческого бытия.
Лев Мочалов
Работы художника находятся в собраниях:
-
Государственная Третьяковская галерея, Москва;
- Государственный Русский
музей, Санкт-Петербург;
- Ярославский художественный музей;
-
Государственный музей истории Санкт-Петербурга;
- Государственный музей
городской скульптуры, Санкт-Петербург;
- Российская национальная библиотека,
отдел эстампов, Санкт-Петербург;
- Музей современного духовного искусства,
Коломна;
- Городской музей Сказок, Минтон, Германия.
